По счастливому стечению обстоятельств, два из ярких имен французской интеллектуальной элиты – Юлия Кристева и Цветан Тодоров, на этой неделе находятся в Болгарии. Независимо друг от друга двое мыслителей болгарского происхождения примут участие в форумах, посвященных настоящему и будущему Европы. Известный лингвист, философ, феминист и психоаналитик Юлия Кристева посетит также места, связанные с ее молодостью, и встретится со своими близкими и друзьями из школы и университета. Ее будет сопровождать профессор Гарвардского университета Алис Жардин /Alice Jardine/, которая подготавливает биографическую книгу о знаковой европейской феминистке. «Я решила провести эти встречи, так как подумала, что это может стать моим последним посещением, прежде чем достичь глубокой старости», – сказала Юлия Кристева.

«Кризис, который переживает Европа, подвергает переосмыслению наши настоящие демократические ценности», – считает проф. Кристева. Свою лекцию на эту тему она представит на болгарском языке в СУ Святого Климента Охридского, где училась почти полвека тому назад. В академической дискуссии затем, однако, Юлия Кристева будет отвечать на вопросы на французском языке, поскольку так чувствует себя намного увереннее. Французский язык она выбрала и для своего интервью «Радио Болгария». «У меня мозг-амфибия, – пошутила она. – Одна его половина – болгарская, другая – французская».

Каковы темы, связанные с Европой, которые волнуют Вас сегодня?

«Я очень чувствительна к настоящему кризису в Европе, который является чем-то большим, нежели кризисом – это постоянное внутреннее колебание, переосмысление наших настоящих демократических ценностей. Как интеллектуалы, мы можем помочь найти решение или хотя бы временный и прагматический выход. Одна из основных тем в моей лекции посвящена бунту. Возможно ли бунтоваться сегодня, что именно это означает и как выйти за пределы тех форм энтузиазма, вдохновленного настоящими ценностями, которые обрушились, переходя в тоталитаризм. И мой ответ таков: эффективный бунт – это когда наши собственные ценности мы подвергаем проверке, обновляем наши идеалы, это внимание к исключительности каждого индивида с его творческими и личными возможностями, это переосмысление гуманизма и отсюда понимание важности гуманитарных наук, в том числе и психоанализа. В конце я затрону и горячую сегодня тему о тех, кого называю «новыми иностранцами» – тех людей, которые чувствуют себя исключенными из демократической системы, из глобализации, точнее, молодых людей из пригородов, которые становятся джихадистами».

Тема о бунте найдет отклик среди болгарской аудитории, так как мы пережили «зимы» и «лета» недовольства – весь прошлый год люди выходили на улицы, чтобы протестовать, не добившись значительных результатов.

«К несчастью или к счастью, я отдалилась от болгарской действительности. Но мое сердце всегда вздрагивает, когда упоминается Болгария. Я ознакомлена с этими событиями, но не в деталях. Я чувствую себя созвучной с культурой стран Восточной Европы – наследников православия и коммунизма, которая является культурой бунта. Но этот бунт различается от латинского термина «révolte» так, как мы понимаем его на Западе, а именно – возвращение назад, расставание с прошлым и нахождение новой перспективы. Бунт – это достижение предела терпимости, полное отвержение правил, желание о полном расставании с прошлым, не предлагая, однако, нового проекта. Как ситуации быть управляемой, когда управление полностью отвергается? Не идет речи о компромиссах, а о новаторском подходе, и это самый трудный момент. У меня такое ощущение, что когда люди в Болгарии бунтуют, то закрывается одна страница, но не открывается новая».

Когда заходит речь об Европе, видна Ваша близость со взглядами Умберто Эко, который считает, что в основе европейской идентичности и культуры стоит именно способность подвергать себя сомнению. Вы живете и работаете на трех континентах. Считаете ли вы, что именно это отличает нас – европейцев?

«Я давно знакома с Умберто Эко, и мы с ним действительно на одной волне. Но я борюсь за отстаивание гордости Европы, особенно сегодня, когда она сталкивается с трудностями. Почему я горжусь тем, что я европейка? Потому что считаю, и я четко взвешиваю свои слова, что мы единственная цивилизация в мире, чья идентичность не является культом, а переосмыслением. Это связано еще с древнегреческими мыслителями, с традицией иудаизма, христианства, чьи наследники – это светлые европейские умы. Мы поставили ударение на этой культуре сомнения, забывая иногда ее духовные корни. В нашей современности необходимо обратиться к религиозным традициям и переосмыслить их, разумеется, не отрицая их. Я думаю, что в этом отношении Европа опережает свое время. Мы опережаем других, которые не задаются вопросами и так оказываются обезоруженными и достигают до экстремизма. Они нуждаются в нас. У меня есть хорошие связи с университетом в Шанхае, куда я часто езжу. Директор учебного заведения несколько лет тому назад сказал мне, что хочет создать институт для изучения европейской духовности. Я спросила его почему. А он ответил мне так: «Наша молодежь сталкивается с разными личными и общественными конфликтами, и не знает, как защитить себя, какой подход выбрать к другим. У вас в Европе такое мышление, которое помогает вам ставить самих себя под вопрос и жить вместе». В Шанхае уже открыт институт европейских исследований, чьим почетным председателем являюсь я. Китайцы учитывают потенциальную плодовитость европейской мысли».