„Идея о том, что классическая музыка – это спокойствие и релакс, прямо смешит меня. Я ищу восторга! Я непостоянен, меня интересует, что нравится людям, люблю музыку с сильным политическим посланием”, – эти слова принадлежат Камерона Карпентеру – американскому виртуозному органисту, который представил свое шоу в зале №1 Национального дворца культуры.

Камерон невероятно пластичен. Его пальцы прямо проносятся по клавиатурам, своими усыпанными брильянтами ботинками он без устали танцует по педалям, величие звуков, которые он воспроизводит в состоянии, близком к трансу, приводит публику в экстаз. Называют его еще „плохим парнем за органом”, но пусть его панк прическа и экстравагантная одежда не вводят вас в заблуждение. Молодой музыкант признан одной из новейших звезд классической музыки не только за его виртуозные исполнения, но и за невероятный талант и умение привлечь внимание молодежной публики к инструменту, звуки которого по традиции разносятся, в основном, в кафедральных храмах.

Когда Камерон впервые сел за орган, ему было всего 4 года. Свидетели утверждают, что огромный инструмент нисколько не испугал юного музыканта. „По-моему, одной из главных ошибок нашего времени является именно страх, который органисты испытывают от своего инструмента. Ведь они обязаны отлично знать его возможности, чтобы могли в максимальной степени контролировать его, –утверждает молодой музыкант в интервью „Радио Болгария”. – Лично я связываю орган, в первую очередь, с рациональностью, и в этом смысле его связь с религией кажется мне как бы посторонней. Этот инструмент создан наукой, и с этим бесспорным фактом и должна быть связана игра на нем”.

„Для того чтобы богохульствовать, человек должен быть верующим, каким я не являюсь, и поэтому не принимаю подобные упреки всерьез, – сказал наш собеседник. – Ну а если мы задумаемся более серьезно над этим вопросом, то, по-моему, орган в церкви ни в коем случае не играет роль посредника. В подобных условиях, он, скорее всего, представляет собой однонаправленный канал коммуникации Господа с верующими. Кроме того, орган не так уж тесно связан с религией, как, например, с военным делом. Ведь он создан в Древней Элладе, где его применяли для нужд сигнализации на дальних дистанциях. Уже впоследствии он был объявлен сугубо церковным инструментом”.

Камерон Карпентер обучался игре на органе во всемирно известной Джульярдской школе в Нью-Йорке, но это не помешало ему заявить: „Если я буду обязан играть на органе только так, как это преподают в консерватории и в церкви, я бы сошел с ума”. И пояснил, что ни один органист до сих пор не набирался смелости расширить границы применения этого инструмента. Тем не менее, Камерон также соблюдает свои принципы. „Разумеется, есть границы, за которые я бы не перешел. Я даже считаю себя весьма консервативным в отношении искусства, хотя это и не очень соответствует моей внешней оболочке. Мне, например, не особо нравится современная музыка. Вот почему в своей игре я уделяю больше внимания мелодичности, нежели авангардным и современным техникам”.

„Одной из причин этому моему решению стал невероятно интересный фольклор Болгарии. К сожалению, народная музыка не присутствует в репертуаре произведений для органа, что вызвано исторической связью между этим инструментом и церковью. Лично меня очень вдохновляет фольклор, например английский, который в большой степени повлиял на то, как я пишу и интерпретирую музыку. Болгария имеет один из самых интересных, смею утверждать, уникальный музыкальный фольклор. Мне очень понравились несколько болгарских народных песен, названия которых я, к сожалению, не помню, а потому и не смею воспроизвести их сейчас. Тем не менее, эти мелодии залегли прочно в моем сознании и произвели на меня глубокое впечатление”.

Перевод Вили Балтаджияна