«Восточное партнерство» было создано шесть лет тому назад с целью развития одного из направлений европейской политики в отношениях с соседними странами. Первоначальная идея о развитии соседских отношений оказалась слишком разнонаправленной. С одной стороны, предусматривалась общая рамка для Ливии и Палестинской автономии, а с другой – для Молдовы и Украины.Для выхода из ситуации, под руководством Франции, в 2008 году был создан Средиземноморский союз, который был «похоронен» «арабской весной». Год спустя, по идее Польши и Швеции, было принято решение подключить к «Восточному партнерству» шесть постсоветских республик. Программа должна была создать институциональные связи между странами восточной периферии, без каких-либо обязательств в этом отношении со стороны Европейского сообщества. ЕС не имел серьезных политических ожиданий в отношении развития этого проекта, поэтому не предусматривалось выделение значительных средств на его реализацию.

«Я думаю, что на первый взгляд это была довольно формальная инициатива, предложенная, скорее, в противовес  Средиземноморскому союзу, – заявил Кристиан Вигенин, депутат от парламентской фракции «БСП-Левая Болгария», который был сопредседателем Парламентской ассамблеи «Восточного партнерства». – С течением времени этот проект развился как масштабная рамка для сотрудничества между ЕС и его восточными соседями. Разумеется, в процессе его реализации наметились слабости, которые, я надеюсь, с течением времени будут устранены. Наивысшим выражением этого партнерства стали соглашения об ассоциации с ЕС Молдовы, Грузии и Украины. Армения, Беларусь и Азербайджан не имеют намерений подписывать такие соглашения. Амбиции различны, подход долгое время был одним и тем же. Но сейчас слышны мнения, что подход в отношении разных стран должен быть разным. В рамках этого сотрудничества, особенно в заключительной фазе согласования и подписания этих соглашений, возник ряд проблем, который позднее привел к конфронтации между ЕС и Россией. В Кремле усмотрели угрозу для своей экономики, особенно что касается соглашения между ЕС и Украиной. ЕС отказался конституировать Россию в качестве третьего партнера в этих взаимоотношениях, не была проявлена необходимая гибкость, и так Украина была подвергнута очень сильному давлению с обеих сторон. За это время развилось очень широкое сотрудничество, как парламентское, так и по линии неправительственного сектора. Это привело к сближению между ЕС и этими странами. Недавно в Риге, во время последнего саммита, были намечены некоторые приоритеты, как например, укрепление институтов власти и эффективное управление, мобильность и связи между людьми, возможности развития экономических связей и, соответственно, межсистемных связей любого характера – энергетических, дорожных и др.»

По мнению проф. Нины Дюлгеровой из Варненского свободного университета, о формальном характере этой инициативы говорит также финансовый ресурс:

«Инициатива началась с рекордных 1 млрд. 200 млн евро, которые через полгода растаяли до 900 млн, а в 2011 г. составили 700 млн – за пять лет для шести государств. Ознакомившись с документами об ассоциации Молдовы, Грузии и Украины в экономическом плане, я могу сказать, что для европейского бизнеса в них есть больше позитивов, чем для соответствующих государств, так как там нет конкретики, нет ничего, что мотивировало бы экономическую элиту в целом работать во имя расширения и углубления этих взаимоотношений.»

Вот что заявил проф. Динко Динков из Университета национального и мирового хозяйства:

«Восточное партнерство» родилось как инициатива в 2009 году, в качестве реакции на Черноморскую синергию, которая была объявлена в апреле 2007 года. Думаю, что здесь присутствует некоторый момент ревности, даже зависти. Польше не понравилась Черноморская синергия, и она попыталась переместить центр тяжести. Присутствует также очень некорректный момент, но мы представляем ситуацию идеализированно – что в ЕС, в его общей внешней политике, воцарилась гармония и все страны дружно поддерживают такие инициативы. Я могу сказать, что «Восточное партнерство»  затронуло серьезные болгарские интересы. Черноморская синергия была проигнорирована. Наш интерес был связан с тем, чтобы ЕС сосредоточил внимание на Черноморском районе, даже с точки зрения инвестиций, с целью подключения региона к новой морской политике ЕС. Политика Брюсселя оказалась весьма децентрированной. И ЕС, и Россия пытаются держать под контролем эту группу государств. Инициатива «Восточное партнерство» еще с самого начала включала в себя многие противоречивые моменты. В конечном итоге попытки ее осуществления привели к ухудшению отношений между ЕС и Россией, что бросило серьезный вызов европейской безопасности».

Перевод Марии Атанасовой