А вот, что рассказал Константин Казански о том, как все начиналось, через что пришлось пройти и к чему он пришел. «Я всегда испытывал неудовлетворение тем, что достигнуто и что делается, и не важно, нравится это другим или нет. Мы видим недостатки того, что сделали. Люди не видят, а мы – да. Отсюда и возникает желание сделать что-нибудь более совершенное. Я не намеревался оставаться во Франции, как и вообще за рубежом, чтобы продавать там огурцы, например. Мы были в Бельгии с одним болгарским оркестром. Тогда мое положение было деликатным, особенно на «Радио София» (прежнее наименование БНР – прим. ред.), где двери передо мной были закрыты и мне не давали возможности для каких бы то ни было творческих выступлений. Если бы я вернулся в Болгарию, то должен был бы окончить международные экономические отношения, что мне было безынтересно. Я выбрал меньшее из зол, оставшись в Париже и делая то, что хочу».

Казански автор слов, музыки и аранжировщик всех своих песен. О своем происхождении и своих корнях, о первоисточнике своего песенного творчества и выборе свободы из-за искусства, Казански говорит без ностальгии:

«Я не принадлежу к артистическому роду. Моя бабушка по отцовской линии была певицей из села Казанка, что в Старо-Загорской области, откуда и происходит наша фамилия. Одна из моих теть записала для фонда Болгарского национального радио около 230 песен. Если бы мне так не мешали в Болгарии, то я не оказался бы перед выбором оставаться во Франции или нет. Я бескрайне благодарен всем тем, кто, как говорил мой отец, пытались закрыть мне рот. Если бы их не было, то я бы не увидел бы все те чудеса, которые увидел. Ностальгии нет, есть только большая благодарность».

«Мое место в Париже – продолжает наш собеседник. – Человек проникает в город и город проникает в человека. Я более 40 лет живу на Монмартре. Здесь никто не местный, все откуда-то пришли. Есть столько религий и неважно, кто чему учился. Я работал с 200 музыкантами. Здесь никто не спрашивает, откуда ты и где учился, важно только то, как ты играешь. Жить нелегко, есть конкуренция. Я делаю вещи, о которых ранее не знал и которых даже не мечтал. Интересные. От аккомпанемента цыганам до классического балета для самого крупного театра в Нью-Йорке, ангажированного последним импресарио Игоря Стравинского – мисс Лилиан Либман. Я самоучка».

Встреча Казанского с Высоцким. Русские кабаре в Париже. Приятельство и сотрудничество, переросшее в нечто большее. Обо всем этом рассказывает сам творец.«Впервые Высоцкий услышал меня, когда я аккомпанировал известным в мире, но не в Болгарии, цыганам Димитриевичам. Он пригласил меня поучаствовать в записи грампластинки, а потом решил, что я буду участвовать во всем, что он реализует во Франции, и это продолжилось пять лет, до конца его жизни. Все удивлялись, почему он выбрал меня, а не кого-нибудь из русских? Дело в том, что он избегал профессионального стиля в аранжировке, это ему не нравилось. Вопрос петь под гитару или оркестр решался сиюминутно. Мы были абсолютно едины в том, чего не хотим, все остальное было возможно. И поскольку мы оба были любителями, то решали рисковать».

О том, как были написан цикл стихов «Письма из Парижа», положенных на музыку, о суете и свободе творца…

«Это произошло случайно. За 20 лет я написал две-три песни на болгарском, сто на французском и несколько русских и цыганских. Болгария в то время была для меня закрытой страницей. А когда я вернулся сюда в 1994 году, то все песни из цикла «Письма из Парижа» появились ровно за неделю – и слова, и музыка, и аранжировки. Когда в Париж ко мне приехал мой друг, я ему их спел, а моя супруга сказала: «Вот он их написал, теперь положит их в папку и там они останутся». Я ей ответил: «Да, ты права, никто не проявит к ним интерес. Я абсолютный анти-карьерист». И все же я записал одну демо-версию и во время своего третьего визита в Болгарию показал ее своему другу поэту Стефану Цаневу. Он предложил издать эти песни в сборнике. К компакт-диску не было интереса, а я не люблю финансировать себя. Я не суетен. Хочу, чтобы все было спонтанно. Давайте не будем принимать себя слишком всерьез. Пускай будет сюрреализм, сатира, а не только юмор. Да будет жизнь. Капли пота. Никотин. Ведь без этого искусство станет как обезжиренное молоко. Свобода важна. Свобода ошибаться».

Перевод Снежаны Никифоровой