Социальная изоляция, в которую превратилась наша жизнь в последнее время, вывела на первый план примитивные страхи. Один из сильнейших – страх смерти.

Выходя на улицу, мы больше не видим знакомых картин – людей на скамейках в парке, пьющих кофе посетителей открытых кафе, летающих на скутерах подростков. Кроме того, в воздухе как будто витает невидимая угроза со странным названием Covid-19. Все это пробуждает в нас наши первичные страхи, считает психотерапевт Детелина Стаменова.

«Огромную роль имеет то, как долго продлится ситуация пандемии, сколько человек заразятся и сколько из них пострадают более серьезно от болезни», − отметила эксперт в интервью БНР. – Не думаю, что это приведет к какой-то грандиозной отстраненности и социальной дистанцированности, мы все сможем наверстать в объятиях и близости друг к другу – надеемся, в скором времени. Все же не будем забывать, что мы остаемся дома ради того, чтобы облегчить груз на систему здравоохранения, чтобы было меньше погибших людей».

По оценке Антоанеты Христовой из Института исследования населения и человека при БАН, люди трезво смотрят на вещи, что касается оценки риска заражения коронавирусом. Чтобы справиться с ситуацией, большинство использует т.наз. наивный оптимизм, показывает исследование установок во время эпидемии.

«С одной стороны, оценивается факт, что мы в периоде заразы, но население не придерживается категорического мнения, то есть мыслит, согласно гипотезе «могу заразиться, но могу и не заразиться», − подчеркнула психолог в интервью БНР-Видин. – Что касается тревожности, то наша психика показывает высокую степень мобилизации и задействовала все свои подсознательные механизмы, чтобы принять новую повседневность такой, какая она есть – изменившейся, со сменой стереотипов. Мы увидели, что многое из того, что мы ценили раньше, уже нам не нужно, а каждая подобная более глубокая перемена отмечается как очень большой стресс для психики. Но мы ею управляем, потому что находимся в начале периода».

А у стрессовых состояний есть конкретные причины. Милена Борисова из Видина больше всего беспокоится о том, как ей жить без работы.

«Я остаюсь без средств и иду на биржу труда, − говорит она. – Нас двенадцать человек сократили в фирме, потому что наш шеф не согласен со схемой помощи от государства 60/40. Мой муж также не работает, и сбережений у нас нет. Это страшно».

Ивайло Александров из г. Лом считает себя оптимистом, хотя находится в принудительном отпуске. Психологически он справляется с ситуацией при помощи хобби – работы с кожей.

«Особенно, если ты дома один, и постоянно циркулируешь по маленькой квартирке, начинаешь впадать в депрессию, − поделился он. − Отсутствие контактов и информация из СМИ дополняют картину. Надо говорить об этом, но более умеренно, потому что никто не знает, как реагировать в такой ситуации. Это шок для всего мира».

В данный момент мы переживаем что-то, что можно, скорее, определить как меланхолию, считает также Детелина Стаменова. Мы грустим по своей жизни, какой она была всего несколько недель назад – мы уже не можем пойти туда, куда хотим, не можем строить планов. «Эта нестабильность, которую люди ощущают, связана с сотрясением устоев общества, изменившегося за считанные дни», −дополнила психотерапевт.

Детелина Стаменова советует вспомнить время после крупной пандемии гриппа, которая обрушилась на людей в конце Первой мировой войны. «И люди вновь сидели в кафе, несмотря на множество жертв, вновь писали книги, создавали картины – все это придает уверенности, что наступит нормализация», −подчеркивает она.

Редактор: Диана Цанкова /по материалам Александры Илиевой, «Радио София» и Йорданки Петровой, БНР-Видин/

Перевод Елены Паскаловой