Израильская писательница болгарского происхождения Джеки Амир пишет рассказы и романы на иврите, но описывает в них свое детство в Болгарии, а также сложности после переезда семьи в Израиль.

Она родилась в Софии, родители назвали ее Беатриче, как возлюбленную Данте Алигьери. После приезда в Израиль, ей дали имя Батья, даже не спросив. Когда она вышла замуж, муж стал называть ее Чикита (малышка), что сокращенно стало Джеки.

«Мои первые детские воспоминания связаны с домом деда Шемтова Леви. Это был большой дом с садом в одном из районов Софии. Самым почитаемым членом нашего рода был мой дядя, рентгенолог. Чтобы он мог учиться за рубежом, все братья и сестры работали и отправляли ему деньги. Поэтому мама вышла за отца замуж без приданого».

Джеки Амир вспоминает рассказы родственников о самых тяжелых годах Второй мировой войны и бомбардировках Софии, они сливаются с ее собственными ранними детскими воспоминаниями. После войны Беатриче пошла в детский сад, а затем ее перевели в первый класс. Едва закончив учебный год, она уехала с семьей в Израиль:

«Там нас не встречали хлебом-солью. Нас поселили в лагере для эмигрантов. Потом предложили поселиться в Эйн-Кереме в Иерусалиме, сегодня это один из элитных районов, но тогда это была безводная пустошь и родители отказались, остались в лагере. Отцу удалось найти работу на сборе апельсинов, а мать с сестрой поехали в Яффу, вместе с другими переселенцами из Болгарии».

Нелегально поселились в районе сбежавших арабов, за что были арестованы. Позднее вернулись за своим багажом, но его уже не было. Тогда одна арабская женщина приютила их в своем доме.

«Когда вернулся отец, семья поселилась в еврейском квартале. Мать стала работать на небольшой швейной фабрике, отец – строителем. Однажды на стройку, где он работал, приехал премьер-министр Израиля Моше Шарет. Только отец из всех рабочих знал много языков, они говорили то на французском, то на немецком, то на английском. Премьер расспросил его, кто он, почему не знает иврита, где живет, какая у него семья. Помог найти более хорошее жилье и мне пойти в школу, которой руководил его брат. Договор был, чтобы мы дома говорили только на иврите, чтобы родители смогли его выучить».

Дети это выполнили, но постепенно стали забывать болгарский язык:

«Я люблю слушать мелодию языка, но уже ничего не понимаю, – с грустью говорит Джеки Амир. – Бывало, я подходила к людям, которые говорят по-болгарски, чтобы только послушать болгарскую речь».

Вспоминая своего отца, Джеки как-то пришла в болгарский ресторан в Яффе и там узнала, что есть клуб пишущих на болгарском языке. В последнее время туда принимают и пишущих на иврите, которые рассказывают о своем болгарском детстве.

«Оказалось, что с годами меня все больше влечет к болгарским корням. Все мы пишем о своем детстве, традициях, перенесенных из Болгарии, даже о блюдах, которые готовили, и о наших семьях. Наша мечта – чтобы пришло лето и не было пандемии, чтобы вернуться (в очередной раз) в Болгарию. Лично я мечтаю о том, чтобы перевели на болгарский если не все, то хотя бы одну мою книгу».

Для «Радио Болгария» из Яффы – Феня и Искра Декало

Перевод Елены Паскаловой

Фото: личный архив Джеки Амир